Отказ от призыва — вопрос времени, вот только какого?

[Out Is M]

ММА: массовый мобилизационный атас

«Новая» продолжает анализ содержания и итогов военной реформы, начатый в № 93 (интервью с Виталием Цимбалом «Военно-промышленный коллапс»). Формальные изменения в армии налицо: многие части сокращены или объединены друг с другом, вместо громоздких дивизий созданы бригады. Но меняет ли это суть российских вооруженных сил?.. Сегодня нашим собеседником стал Александр Гольц, независимый военный эксперт, заместитель главного редактора интернет-издания «Ежедневный журнал»

 

http://www.novayagazeta.spb.ru/images/2009_95/2.jpg

 

Проверка боем

— Александр Матвеевич, каковы причины проблем, существующих в армии: коррупции, дедовщины, низкой боеспособности? Как их можно решить?

— Корень проблем, с которыми сталкиваются ВС, заключается в том, что армия России до недавнего времени принадлежала другой стране, т. е. СССР. СССР воспринимало себя как окруженную врагами крепость, поэтому военные соображения превалировали над всеми другими. Советская армия предполагала обеспечивать оборону страны путем мобилизации от 4 до 8 млн человек. ВПК занимал от 40 до 80% экономики — для любого нормального общества это немыслимо. И вот в 90-е годы эта армия попала в принципиально другое государство. Государство, в котором появился пусть варварский, но рынок. Он физически уничтожает экономически неэффективные предприятия, которые в случае войны должны были начать массовый выпуск вооружения.

С 1991 года насчитывались четыре попытки военной реформы, не считая нынешней. Все они кончились провалом, потому что их инициаторы имели в голове советскую армию как идеал и хотели сохранить ММА* (массовую мобилизационную армию).

В итоге российская армия уподобилась киту, выброшенному на берег: гигантское животное, лишенное комфортной окружающей среды. И она начала разлагаться.

Дедовщина в отсутствие корпуса профессиональных сержантов — они не нужны в ММА — превратилась в способ поддержания дисциплины и, несмотря на зверские методы, устраивает офицеров.

Низкая боеготовность выявилась в ходе грузино-российского конфликта. Офицерам из частей неполного состава было предложено возглавить операцию, и, как говорил начгенштаба Макаров, они испугались, так как никогда никем не командовали.

Выход из этой ситуации только один — радикальная военная реформа.

 

Не сложилось, царь-батюшка

— Насколько эффективна нынешняя реформа?

— Эта реформа носит чрезвычайно противоречивый характер. С одной стороны, она наиболее радикальная из всех предпринимавшихся. И если то, что запланировано, будет сделано, то в какой-то момент будет пройдена точка невозврата и на концепции ММА будет поставлен крест.

В Главном организационно-мобилизационном управлении (ГОМУ) Генерального штаба ВС даже ходят фантастические предложения: сделать службу в резерве платной, как в США. Это, безусловно, положительные изменения.

Но при этом генералитет настаивает на том, чтобы в новых условиях призыв не только сохранился, но и увеличился! О причинах этого мы можем только догадываться. На круглом столе «Общественно значимые задачи формирования нового облика ВС РФ», проходившем 25–26 ноября в Москве, глава ГОМУ Василий Смирнов сказал, что количество контрактников… решено сократить!

И это полная и абсолютная бессмыслица. В отсутствие ММА призыв превращается в чудовищную растрату средств: вы 12 месяцев готовите человека неизвестно для чего.

— Что в таком случае нужно делать?

— Рационально было бы заключать первые контракты, из них вы за два-три года сформируете резерв — если нужно всего-то 400–700 тысяч человек, и сами ВС — это еще 500–600 тысяч.

Есть еще одно обстоятельство, о котором в руководстве никто не хочет говорить: страна в ближайшие семь лет будет падать в демографическую яму. Уже сейчас, по оценкам Виталия Цымбала, количество юношей, достигших 18-летнего возраста, сравнялось со штатной цифрой призывников — дальше эта кривая идет резко вниз. Просто некого будет набирать. Появится альтернатива, какую систему уничтожить первой: призыва или образования, которая дает минимум 150 тыс. мест для мужчин в год своими отсрочками. Упомянутый круглый стол показал, что пока генштаб не готов к серьезному разговору на эту тему.

Итак, чем нынешняя реформа кончится? Могут быть три сценария:

Первый — оптимистичный: к 2012 году будет принято решение об отказе от призыва. Это наиболее разумно, но, исходя из нынешней ситуации, практически невозможно.

Второй: военные втихаря резко снизят численность ВС до 500–700 тысяч, не объявляя об этом. Везде будут говорить, что у нас миллионная армия.

Третий, самый пессимистичный сценарий: генералитет ведет дело к коллапсу призыва, чтобы, как это уже было, прийти к президенту (к которому из двух, не важно) и сказать: не сложилось, царь батюшка! Значит, не готовы еще. Давай возвращаться к двум-трем годам призыва и к ММА — а все эти новшества забудем как страшный сон. Подавляющая часть генералитета мечтает именно об этом.

Но даже если они повернут назад, рано или поздно политики поймут, насколько затратен призыв, если посчитать все расходы на бессмысленную подготовку к военному делу 700 тыс. человек ежегодно. И тогда — это, увы, случится не в 2012 году — призыв тихо помрет сам собой.

Наконец, пока существует призыв, российская армия будет представлять собой армию индустриального, а не постиндустриального общества, это не хайтек-армия. Значит, разговоры о войнах шестого поколения — сетецентрических — к нам не относятся. А ведь это другая война — количество танков здесь не имеет большого значения.

 

Конкуренция на море

— В таком случае расскажите о проблемах российского ВПК. Есть ли у нашей армии шанс получить подобное вооружение?

— Проблемы российского ВПК еще хуже, чем у ВС, поскольку, если в ВС все-таки проводится реформа, о которой можно сказать хоть что-то хорошее, то развитие российского ВПК в настоящее время происходит в направлении, обратном от требуемого.

СССР позволял себе, чтобы обеспечивать армию, иметь гигантское количество неэффективных предприятий. К примеру, СУ-30 требует 1500 запчастей и агрегатов, которые производились более чем на 500 различных заводах, которые могли производить 100 узлов в месяц при потенциале на случай войны — 1000 узлов в месяц.

Пришел рынок, и сложная система субконтракторов умерла. Они начали производить то, что рентабельно, или закрылись. Когда предприятия окончательной сборки оказались в этой ситуации, а оборонный заказ упал практически до нуля в девяностые годы, им надо было производить хоть что-то.

Например, завод в Комсомольске-на-Амуре стал выпускать десять СУ-30 в год для Китая, когда раньше делал по сто самолетов в год. При этом им пришлось кустарно изготавливать все недостающие детали. Так как объемы были ничтожными, то и предприятие стало абсолютно нерентабельным.

Все эти годы они рвали на себе рубахи: дайте денег, мы вас завалим продукцией! И вот в 2000-х появилась нефть — и деньги пошли. С 1999 по 2010 год военный бюджет вырос в 12 раз — с 109 млрд до 1 трлн 200 млрд.

Однако этих денег было недостаточно для восстановления производственной цепочки. В итоге… они могут производить столько, сколько могут, то есть те же десять самолетов. Просто их стоимость выросла в два-три раза, ведь завод может ее самостоятельно регулировать как монополист.

Чтобы рационализировать этот процесс — чтобы заработал рынок, — нужно было акционировать заводы и превращать их в частные предприятия. Конкуренция сделала бы свое дело, но это трудный процесс, требующий не одного года.

Однако российское руководство пошло прямо противоположным путем. Были созданы гигантские «колхозы»: объединенные авиастроительная и судостроительная корпорация, где на одно эффективное предприятие 25 банкротов. И я готов биться об заклад, что в ближайшие годы никакой новой техники Россия от ВПК не получит. Просто потому, что ее не существует в природе.

Все, что у нас называется новой техникой, — она новая в том смысле, что никогда раньше не производилась, но проектировалась-то в лучшем случае в конце 80-х годов. СУ-30, например, это клоны СУ-27, который был создан еще в 1983 году. Это неплохие самолеты, если вы имеете противника того же уровня технической подготовки. Например, для Индии, которая могла бы воевать разве что с Пакистаном.

— Однако русские СУ-30 выиграли в условном воздушном бою, устроенном Индией, против самолетов все остальных стран.

— СУ-30 победили в воздушном бою, они действительно более маневренные, чем другие самолеты, могут выполнять различные кульбиты в воздухе. Проблема в том, что в современной войне не будет никаких воздушных боев: американский F-22 «Раптор» пустит ракету, находясь вне зоны действия ракет СУ. Это все равно что лучший мастер фехтования против человека, вооруженного огнестрельным оружием.

— А «Булава»?

— «Булава» — действительно современная разработка… Но ведь неудачная. Нарушена кооперация, в том числе разработчиков и испытателей.

— Что вы скажете о возможной покупке французского вертолетоносца?

— Это правильный путь. Впервые на моей памяти — а я 30 лет пишу об армии — мы имеем открытый конфликт ВПК и военного ведомства. Замминистра по вооружениям Владимир Поповкин сказал: мы не собираемся поддерживать неэффективные предприятия. Мы будем покупать современную военную технику, а не то, что вы нам предлагаете.

Кстати, и в советские времена у нас с крупнотоннажными авианесущими кораблями не ладилось. Покупка «Мистраля» даст российским морякам увидеть возможности современной морской военной операции.

— Почему же в таком случае Россия выиграла войну у Грузии, ведь грузины пытаются построить современную армию?

— Грузины движутся в том же направлении, что и США, но они не предполагали глобальной войны — их армию готовили для полицейских операций. Надо иметь в виду, что мы воевали против противника, у которого несопоставимые по численности вооруженные силы. Во всяком случае, никакого сверхсовременного оружия в этой войне российская армия не использовала.

Подготовил Анджей БЕЛОВРАНИН

 

 

* MMA — mixed martial arts — смешанные боевые искусства, включающие современный вариант боев без правил

 

http://www.novayagazeta.spb.ru/2009/95/2