В предверии осеннего призыва СМИ рапортуют о сокращении дедовщины в армии!

[liveset]

На 13% снизился уровень «дедовщины» в российской армии

09:58 Радио «Маяк»

 

Уровень «дедовщины» в российской армии заметно снизился.

 

С начала года количество зарегистрированных преступлений на почве неуставных отношений снизилось на 13%. Об этом сообщил в интервью «Российской газете» главный военный прокурор Сергей Фридинский.

 

В то же время он признал, что «говорить о победе над дедовщиной пока рано».

 

оригинал: http://news.mail.ru/politics/2934295/

 

Понятно что новость "заказная" дабы хоть както стимулировать народ идти в армию, однако не понятно почему только 13%, ведь срок службы сократили вдвое!

[pervзывник]

Да какая сейчас может быть дедовщина, если дедов уже нет в связи с сокращением срока службы?

 

А вот неуставных отношений станет не меньше, а больше - в чью-то светлую голову пршла идея опять призывать ранее судимых.

[romanemelya]

Да какая сейчас может быть дедовщина, если дедов уже нет в связи с сокращением срока службы?

 

А вот неуставных отношений станет не меньше, а больше - в чью-то светлую голову пршла идея опять призывать ранее судимых.

 

ППКС!

 

Понятное дело, военным надо как то престиж армии поднять, а то служить будет некому, но неуставщина остается и количество убийств, самоубийств, увечий и смертей солдат-срочников никак не уменьшилось.

 

Вот посмотрите:

http://www.nr2.ru/incidents/251102.html

http://www.zaks.ru/new/archive/view/61077

[even7]

Ну так, еще бы...

 

 

Да какая сейчас может быть дедовщина, если дедов уже нет в связи с сокращением срока службы?

А вот неуставных отношений станет не меньше, а больше - в чью-то светлую голову пришла идея опять призывать ранее судимых.

 

Полностью поддерживаю. Непонятно, что лучше. Или адекватные дедушки, которые также послужили и хотя бы иногда дружат с головой и знают меру, или толпа бывших заключенных, с напрочь отмороженными и пропитыми мозгами.

[romanemelya]

Про дедовщину:

 

Осенний призыв. Уменьшилась ли дедовщина в армии

 

С. БУНТМАН – Добрый день. Валентина Мельникова - глава Союза комитетов солдатских матерей России у нас в гостях. Здравствуйте.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Здравствуйте.

 

С. БУНТМАН – Вы изучили интервью военного прокурора?

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Да нет, конечно. Когда нам изучать интервью прокурора, когда у нас сегодня, по крайней мере, 12 жалоб лично принесены и еще столько же письменно.

 

С. БУНТМАН – Это каждый день. А средняя у вас сколько?

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Трудно сказать.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - В связи с тем, что завтра призыв начинается…

 

В. МЕЛЬНИКОВА - У нас обычно ежедневно это солдаты. У нас два потерянных парня, двое избитых в подольском госпитале. Помните, был скандал большой с драками с дагестанцами. Вот оттуда из этого гарнизона жалобы на то, что командир бригады бьет своих солдат по призыву и жалобы на то, что деньги вымогают на Тоцком полигоне. 300 тысяч.

 

С. БУНТМАН – Но мы тогда вкратце вам расскажем. И попросим прокомментировать ситуацию. Он говорит, что несколько снизилась дедовщина по сравнению с прошлым годом.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Я могу процитировать: за 8 месяцев этого года в сравнении с аналогичным периодом прошлого мы зарегистрировали на 13% меньше неуставных нарушений и на 11,5% меньше превышения должностных полномочий, связанных с насилием.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Слово правильно употребил главный военный прокурор. Зарегистрировали. Преступность в войсках скрытая, латентная как говорят юристы. Все, что прокуратура не успела зарегистрировать, все мы им сообщаем, когда к нам приходят люди. Потому что по пропавшим ребятам сначала родители обратились к нам, потом мы заставили командование сообщить об этом в прокуратуру. Если бы не сообщили, так бы прокурор бедный и не знал.

 

С. БУНТМАН – А какова процедура? Только командование может сообщить в прокуратуру или вы тоже можете?

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Если нет человека в части, обязанность командира части сначала 10 дней искать, если нет, - подавать сведения в прокуратуру. Естественно, что мы напрямую посылаем в военную прокуратуру или звоним. Последний месяц мы еженедельно посылаем сводки о происшествиях в войсках, о которых нам стало известно, начальнику Генштаба. Мы договорились, что мы будем сотрудничать. Его подчиненные узнают каждый день много нового и интересного. И даже приходили советоваться, а что же мы будем с этим делать. Мы говорим: работать будем, ребята.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - То есть у вас такие партнерские отношения.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - С Главной военной прокуратурой у нас просто дружеские отношения. За 20 лет совместной работы с военными прокурорами естественно у нас все хорошо. И сейчас вышли в большие чины люди, которые когда-то начинали с нами сотрудничать совсем молодыми юристами, прокурорами. Это очень помогает.

 

С. БУНТМАН – А если по-серьезному, но у вас ведь одно дело - чтобы там был порядок.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - С прокуратурой, безусловно. Но в принципе сейчас и с Министерством обороны и Главкоматом внутренних войск тоже одно дело. Они хотят проводить реформу, создать новые вооруженные силы и внутренние войска. А это, прежде всего, новые взаимоотношения без преступности, без насилия, без вымогательства. Когда мне прислал парень письмо по электронке из Тоцкого, что у него 300 тысяч рублей вымогают, солдат по призыву.

 

С. БУНТМАН – То есть, у него их нет, естественно.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - И быть не может.

 

С. БУНТМАН – Они ему их начислили.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - И неизвестно почему. И все про это знают, и знает начальник военно-следственного отдела гарнизона. Начальников военно-следственного отдела сняли, но все равно это ненормально. Этого не может быть в армии.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Но мы начали с того, что одно дело зарегистрированное преступление, совсем другое дело реальное. Вы как бы могли ответить Сергею Фридинскому, какими цифрами. Он говорит: на 13% меньше неуставных отношений.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Естественно, мы не можем никакими статистическими данными…

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Вы можете обозначить тенденцию?

 

В. МЕЛЬНИКОВА - На мой взгляд, преступность в войсках, к сожалению, не уменьшается. По-прежнему, каждый солдат, который приходит в войска, так или иначе, подвергается или побоям или унижению, или вымогательству денег. Я доверяю главному военному прокурору, наверное, есть воинские части, откуда нет сигналов, нет преступлений.

 

С. БУНТМАН – Наверняка.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Сам Сергей Фридинский об этом говорит.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Но в нашей базе тоже не все воинские части российских вооруженных сил…

 

С. БУНТМАН – Есть те, которые в тени от вас?

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Трудно сказать, если никто не обращался, значит, у нас этого номера нет. Но бывают случаи, когда все очень плохо. Как было с бригадой охраны Министерства обороны на Люсиновской. Просто кошмар. Пришел новый командир, новый зам. по воспитательной работе, и не сглазить, жалоб оттуда просто нет, и никто не бежит и все хорошо. Я твердо уверена, что все зависит от командира части. Чем выше командир и чем он больше понимает, что солдат такой же человек, как и он, тем лучше будет обстановка в войсках. Потому что сейчас, особенно когда сокращение офицерское идет, ничего не стоит командиру той же бригады в Алейске вышвырнуть всех подлецов, которые там издеваются над солдатами. Генштаб только похвалит его.

 

С. БУНТМАН – Но не факт, что увольнение идет именно по этим параметрам.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - А других параметров пока, к сожалению, нет. С офицерами у нас очень все тяжело. Мы в разговоре с начальником Генштаба согласились, что очень мало офицеров, которые понимают, какая должна быть современная российская армия. Не с точки зрения военной, потому что тут мы профаны, мы тут не мешаемся. А с точки зрения того, какова человеческая функция.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - А откуда могут появиться такие офицеры, интересно.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Все-таки новое поколение. Слава богу, народ уже молодой, многие из них уже выросли в российское время. Капиталистического воспитания. Могли бы понять, что их карьера зависит от того, насколько у них будет нормальной…

 

С. БУНТМАН – Карьера зависит. Потому что просто так святым духом…

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Да естественно карьера. Военная служба это карьера. От младшего лейтенанта до маршала.

 

С. БУНТМАН – Карьера от этого зависит. Это уже проблема и воспитания и формирования и профессиональной подготовки.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Это профессиональные отношения. Потому что профессиональный офицер никогда не будет бить своего солдата, потому что он может предположить, что завтра их бригаду поднимут и отправят в бой, как было год назад, и его солдаты должны быть все здоровые, нормально себя чувствовать и нормально относиться к своим офицерам.

 

С. БУНТМАН – И надежные.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Естественно.

 

С. БУНТМАН – Эти взаимоотношения совершенно ненадежная штука.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Я бы хотела вам задать вопрос, который задавали Сергею Фридинскому, от чего сейчас больше всего страдают новобранцы. Вы упомянули вымогательство, избиение. Это основные преступления?

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Если мы говорим о том, как ребята уже попадают в войска и их собственные какие-то трудности, то, к сожалению, именно эти преступные взаимоотношения. Но есть и другие проблемы. У нас, к сожалению, в 2008 году отменили социальные отсрочки. И сейчас призывают ребят, у которых дома остаются инвалиды беспомощные, жены с маленькими детьми. И тут у ребят огромное количество проблем и проблемы у членов семьи. К нам обратилась на днях мама москвичка, она инвалид второй группы тяжелая и мать ее инвалид второй группы. Парня призвали. А им соцзащита отказала в социальном работнике.

 

С. БУНТМАН – Почему?

 

В. МЕЛЬНИКОВА - А вот не нуждаешься ты в помощи. Потому что у нас есть министр такой Голикова госпожа. И она в своем министерстве не разработала за три года специальную форму заключения медико-социальной экспертизы, которая бы подтверждала, что эти больные инвалиды нуждаются в помощи и уходе. Некогда ей или неохота. У меня ощущение, что Голикова просто хочет истребить всех этих инвалидов. Потому что люди остаются без помощи, летом мы такой же семье, где три инвалида осталось, добивались дров две машины. Это ненормально. И конечно ребята ужасно переживают. И они все время на грани срыва.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Вы уже выполняете функцию Минздравсоцразвития.

 

С. БУНТМАН – Нет, наверное, не хочет, но как было с законом о компенсациях, бумаги к нему еще сколько лет делались потом. То, что должно соответствовать. Отмена социальных отсрочек должна была повлечь автоматически разработку социальных мер защиты.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Минсоцзащиты просто упорствует в том, что они не хотят давать документы и не хотят это оформлять.

 

С. БУНТМАН – Тот призыв весенний по численности был очень большой. Больше предыдущих. Говорили, что сейчас должны демобилизоваться те, которые полтора и которые год. Чем чреват этот призыв численно и качественно?

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Насколько я знаю, пока указа президента о численности нет. И число призывников варьируется из разных источников от 270 тысяч до некоторых слухов 400 тысяч, как было в советское время. Будет указ, будет понятно.

С. БУНТМАН – В советское время это было только по РСФСР или по всему?

 

В. МЕЛЬНИКОВА - По всему.

 

С. БУНТМАН – По Союзу.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - По Союзу 600 было, но потом в позднесоветское бывали поменьше. Каждый призыв по-разному.

 

С. БУНТМАН – Тот был 300, сколько?

 

В. МЕЛЬНИКОВА - 305. У нас по весеннему призыву, вчера мы на круглый стол в Московскую военную прокуратуру давали информацию, уже несколько человек уволены по психическому заболеванию. Причем ребята попали в больницу сразу, через три дня. Командованию было видно, что человек незаконно призван. То же самое по регионам. Уже есть уволенные, кто был отправлен в июне-июле, они уже дома. Месяц в госпитале солдата по призыву стоит 80 тысяч рублей. Деньги обалденные. И тратятся просто впустую.

 

С. БУНТМАН – Стоит государству.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Естественно. Это военный бюджет. Бюджет Минздрава. Потому что они там друг из друга переливаются. Вот у нас нет денег. А вот такое военкоматовское выполнение плана за счет больных чревато такими потерями.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Но есть же план действительно. Деньги уже второе дело. План же надо выполнять.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Все будет как весной, к сожалению. Также нет справки для инвалидов, также остаются маленькие детишки без отцов. Тут девочка маленькая, когда сотрудник военкомата пришел к ним домой проверять семейное положение, взяла его за штанину и говорит: это ты скрал моего папу в армию. Этот офицер покраснел…

 

С. БУНТМАН – Научили, подучили.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Она маленькая совсем деваха. Это просто безобразие на самом деле. К сожалению, пока у нас такая дума и пока такое отношение…

 

С. БУНТМАН – А как насчет семьи, семьей вроде бы стали заниматься.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Вот так и занимаются. Все семьи как семьи, а солдатские – пускай дети растут без отца. И потом, к сожалению, ребята не всегда возвращаются здоровые. А иногда вообще не возвращаются по-прежнему. Гибнут и по-прежнему у нас народ в коме сейчас после побоев лежит. Много очень жалоб.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Осенний призыв по масштабам…

 

С. БУНТМАН – Пока непонятно.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Повсеместного забора. Была же замечательная тема с ранее судимыми.

 

С. БУНТМАН – Фридинский сказал, что около 20 тысяч в этом призыве.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Он как-то с сожалением об этом говорил.

 

С. БУНТМАН – Он говорил с сожалением, но говорил, что это не противозаконно, что это вполне в рамках закона. С другой стороны прокурор Фридинский подчеркнул, что они как раньше не оказывали решающего влияния на атмосферу в войсках, так и сейчас не оказывают. Я практически цитирую.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Фридинский абсолютно прав. Потому что тех, у кого судимость погашена, всегда призывали. Если они попадали в призывной возраст, если здоровье нормальное. У нас практически нет никаких наблюдений, что это именно они совершают какие-то преступления. Поэтому я считаю, что Общественная палата возбудилась по этому поводу, это просто глупость и делать им нечего. Лучше бы подумали о том, как на соцзащиту повлиять. Ну у нас такое законодательство, и совершенно справедливо, мало ли за что человек был судим. Всякое бывает. И ДТП бывают, и по малолетке кражи бывают. Ну и что. Если он здоров, если не псих, ну и какая разница. Ничего в этом особенного нет. Ни одно громкое преступление в войсках у нас не связывается с тем, что его совершил какой-то ранее судимый. Нет у нас таких наблюдений.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - В последнее время только по национальному признаку связывают некоторые преступления.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Да у нас по разному признаку. Офицеры, прошедшие боевые действия в Чечне и на Северном Кавказе, абсолютно неадекватные. Мы об этом говорили и предыдущему начальнику и новому начальнику ЦВВК, что надо проводить диспансеризацию офицерского состава. Те, кто прошел боевые действия. Когда командир бригады, ну что тебе, ты генерал, чего ты бьешь своего подчиненного солдата рядового, он призвался совсем недавно, сгноблю, сволочь красная. Ну что это такое? Это офицер? Он должен был командиром бригады, да пошел он.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Вы говорили и прошлому и нынешнему, какая-то реакция последовала на ваши предложения?

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Команда должна быть высокая. Пока мы до того места, которое должно дать команду, не достучались. Потому что, естественно, что не начальник ЦВВК такие вещи решает. Мы сейчас с Генштабом информацией обмениваемся, если мы с ними эту тенденцию сможем проследить, значит, будем настаивать на том, чтобы была команда по диспансеризации.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Вы чувствуете, что за последнее время авторитет комитета «Солдатских матерей» растет и люди, до которых вы можете достучаться, они имеют все больше и больше звезд на погонах.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - И люди другие стали. Это же тоже важно. Важно - какой министр обороны и кто начальник Генштаба. Важно чтобы они понимали, что мы с ними заинтересованы двигаться в одну сторону.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - У вас есть ощущение взаимопонимания?

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Да, безусловно.

 

С. БУНТМАН – Перестали говорить, что знают, на какие деньги вы живете.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Безусловно. Естественно, что и Сердюков и новый начальник штаба Н. Е. Макаров, во-первых, Макаров нас давно знает, и мы давно сотрудничаем и это люди совершенно другие. Они прекрасно все понимают. Хотя в Главном управлении по воспитательной работе закулисно продолжаются шепотки. Я знаю, что в кулуарах и регионах по-прежнему сплетничают. Но это неважно на самом деле. Нам важно, чтобы преступлений было меньше и чтобы при призыве не было нарушений.

 

С. БУНТМАН – При самом призыве до войск в прошлый призыв, как только увеличился план, сразу пошли мести, хватать и так далее. Насколько вы эти данные собрали и обобщили, чтобы можно было каким-то образом повлиять на следующий призыв.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - К счастью к нам не все обращаются. Потому что если бы все 300 тысяч к нам обратились, наш комитет просто погряз под этим. Но тенденция по-прежнему одна и та же. Врачи в призывных комиссиях по-прежнему не имеют лицензии на проведение военно-врачебной экспертизы. Все эти категории выставлены незаконно и никто особенно этим не озабочен кроме военной прокуратуры. По-прежнему врачи очень низкой квалификации. Ничего не видят, не видят ни язвенной болезни, ни плоскостопия.

 

С. БУНТМАН – Цель другая поставлена.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - А ты врач, ты в белом халате. И у тебя есть, между прочим, лицензия на медицинскую деятельность. И сертификат. Я думаю, что если в этот призыв мы будем в ходе призыва видеть таких врачей, мы просто будем подавать жалобы, чтобы прокуратура проверила и отняла у них право вести вообще любую медицинскую деятельность.

 

С. БУНТМАН – Как врачебное преступление.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Как за несоответствие квалификации, там есть такая возможность. Наши коллеги в свое время пытались воспитывать таким образом и иногда это даже удавалось, потому что понятно, когда сертификат у врача отнимают, он может работать только уборщицей. И возможно, что это выход из положения. Мы жалели, особенно не конфликтовали, пытались действовать через Минздрав и субъекты федерации довольно эффективно. Потому что там чиновники понимают, что врачебные диагнозы должны быть безупречны и с чем бы это ни было связано. Врачей надо менять, учить. Там сейчас предусмотрена какая-то новая система подчинения военкоматов. Посмотрим, что будет. Для меня неприятно, вчерашнее происшествие в Тульской области, мать призывника с доверенностью от нотариуса принесла заявление, документы, наше письмо. И какая-то дама, которая сказала, что она начальник секретного отдела, сказала: а я не приму у вас заявление. Я стала ей объяснять, что нужно, ты кто такая. Вот не приму и все. Вот это на самом деле, мелких чиновников это свинство это совершенно никуда не годится.

 

С. БУНТМАН – Куда самим обращаться, когда не принимают документы…

 

В. МЕЛЬНИКОВА - В военную прокуратуру гарнизона. В каждой военной прокуратуре есть специальный прокурор, это уже года два, который специально надзирает за тем, что происходит в военных комиссариатах. Горячие линии должны быть напечатаны по всем гарнизонам, пожалуйста.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Что бы вы в первую очередь посоветовали ребятам, на которых с завтрашнего дня начнутся очередные облавы?

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Я бы даже не посоветовала, я просто потребовала. Все, у кого есть хронические заболевания, берите свои амбулаторные карты и быстро у квалифицированных врачей, если Москва, то в Москве, если какие-то области, езжайте в областные больницы и делайте все обследования по своим заболеваниям. С этими документами вы уже можете идти на призывную комиссию. Потому что я спорю об заклад на бутылку грузинского вина…

 

С. БУНТМАН – Оно запрещено.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - А это неважно. Я все равно спорю, что, к сожалению, это трагедия, но каждый мальчик, доживший в России до 18 лет, не может быть призван на военную службу. По контракту может, офицером может, потому что там намного ниже требования. А призывником, к сожалению, нет.

 

С. БУНТМАН – И потом заранее этим надо заниматься, если вы обнаружили у своего ребенка, то, пожалуйста, не пропускайте. Потому что потом собирать все задним числом.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - И не надейтесь, что добрый дядя или тетя в военном комиссариате будет смотреть на вашего мальчика. Это не их дети и они совершенно их не волнуют. И напоминаю, что призывная комиссия каждого района и субъектов федерации по окончании призыва получает очень нехилую премию из местных денег.

 

С. БУНТМАН – Вот так вот. Алексей спрашивает: скажите, что должен делать не служивший молодой человек при исполнении ему 27 лет? Ехать надо в военкомат?

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Справлять день рождения, опохмеляться на следующий день. И на третий день идти в военный комиссариат с заявлением: прошу выдать мне военный билет, документ воинского учета. Ему могут выписать квитанцию на 500 рублей штраф, что он когда-то не приходил или что-то еще не сделал.

 

С. БУНТМАН – Если есть сведения о том, что он не приходил.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Трудно сказать, так заочно трудно давать советы.

 

С. БУНТМАН – Во всяком случае, надо туда идти. 27 лет. Хороший возраст.

 

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Самая пора, чтобы сходить в военкомат.

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Там ходят всякие легенды, что до 32 призывают, потом опять стали звонить мальчишки, на два года 8 месяцев будут на будущий год призывать. Не верьте. Пока закон есть, все остается по старому.

 

С. БУНТМАН – Спасибо большое. Валентина Дмитриевна, как с вами связаться, мало ли что происходит?

 

В. МЕЛЬНИКОВА - Наш контактный телефон 628-25-06. Код Москвы 495.

 

С. БУНТМАН – Спасибо большое. Валентина Мельникова - глава Союза комитетов солдатских матерей России в преддверие нового призыва и к нему же было приурочено интервью военного прокурора Фридинского.

 

Источник:http://echo.msk.ru/programs/razvorot/623689-echo/

 

Вот еще интересная статья в "Аргументах и фактах": http://www.aif.ru/society/article/29843

[Куканов И.Д.]

День добрый. Мне кажется, что вопрос не только и столько в наличии внеуставных отношений (данный термин вообще весьма размыт и неясен, понятно, что военнослужащие общаются между собой не только на Вы с отдачей воинского приветствия и в рамках службы). Вопрос стоит о наведении дициплины. Не будет дедов - будут рулить наиболее "опытные" или кто угодно до тех пор пока этим не займутся ... офицеры.

[soul_]

День добрый. Мне кажется, что вопрос не только и столько в наличии внеуставных отношений (данный термин вообще весьма размыт и неясен, понятно, что военнослужащие общаются между собой не только на Вы с отдачей воинского приветствия и в рамках службы). Вопрос стоит о наведении дициплины. Не будет дедов - будут рулить наиболее "опытные" или кто угодно до тех пор пока этим не займутся ... офицеры.

Знал я одного офицера, жил с ним в комуналке - пацан 24 лет, говночеловек. Мне было реально жалко его подчиненных. Человек придирается ко всему. Уволился лейтенантом недавно. Вот так. Пока нету такого понятия - мораль и человечность и офицеров тоже нет. Имхо

[призывник09]

Да какая сейчас может быть дедовщина, если дедов уже нет в связи с сокращением срока службы?

 

А вот неуставных отношений станет не меньше, а больше - в чью-то светлую голову пршла идея опять призывать ранее судимых.

 

Тоесть вы хотите сказать что ранее судимых разбрасывают по стране к нормальным солдатам? А не кажется ли вам что ранее судимый в нормальные войска не попадет в любом случае? Исходя из этого можно сделать вывод что их всетаки стараются до кучи и в какието конкретные, не элитные войска засунуть как раб. силу проще говоря. Чего тут бояться то? И опять же я не думаю что среди них есть уголовники))) Если человек стянул из машины магнитолу, или украл двух курей у бабушки Матрены, получил условный срок то с ним служить будет тяжело?) Как сказал мне ныне отдающий долг родине один мой хороший товарищ, сейчас в армии самое страшное это офицеры, которые то и дело пытаются унизить или же давят на психику так что слабый морально человек просто не выдерживает...