Рассказ.

[grant]

- Все! Хватит! Мое терпение лопнуло!!!

 

Дверь военного комиссара чуть не слетела с петель.

 

- Сколько можно, товарищ полковник? - помощник военкома по работе с призывным контингентом Пукин был вне себя.

- Можно Машку за ляжку, а у нас - будь добр, как положено!

- Прошу прощения. Разрешите доложить? - Пукин все еще багровел.

- Докладывай. - Полковника давно уже бесил этот неотесаный прыщавый задрот. - Сколько сегодня доложишь? 100 баксов или 200? Ха-ха!

- Нет, я...я...

- Головка ты от патефона. Говори давай уже, дел за гланды.

- Товарищ полковник, силы мои на исходе... - промямлил Пукин.

 

Полкан, не дав договорить, перебил его.

 

- И “Виагра” не помогает? - Комиссара вошедший в дверь субъект веселил уже не первый год. Он мог часами стебаться над этой ошибкой природы.

- Какая “Виагра”?

- Ясно. Говори.

- Владилен Арсеньевич! Я вам, конечно, очень благодарен, что дали мне 3 года назад эту работу, но я уже не могу врать призывникам.

- Так ты не ври, - комиссар был навеселе.

- Да нет же, я не о том. Мне уже 42, я приношу домой гроши и считаю, что эти гроши - наказание мне за мое вранье молодым парням. Мне очень трудно сделать выбор: уйти и рассказать все СМИ или остаться и служить Родине...

- Ты что, сынок, белены объелся? - Комиссар всегда считал Пукина тупым, но не предполагал, что дело зайдет так далеко - Какие еще СМИ, лишенец? Что рассказть? В маразм впал на старости лет? Так у нас для таких как ты, по блату, свободная коечка у Петра Алексеева* всегда найдется.

- Я не сынок вам... - Пукина, дебила от рождения, это раздражало.

- Соблюдай субординацию, дегенерат! Совсем охренел от чтения Хемингуя своего недоделанного? - полкану явно не понравилось упоминание СМИ. Пукина он всегда держал за “шестерку”, которого ни то, что подставить, а и на свалку свезти не жаль. Больше всего в жизни военком боялся трех ведомств: ГВП, судов и любого вида прессы. Будь то зомбоящик или вчерашняя мятая газетенка. - Че истеришь, как шлюха на субботнике?

- 3 года назад вы мне говорили о Родине, о том, как важно и нужно защищать ее. И о том, что самые служивые и всемогущие - это призывники-срочники, и что им нужно лишь по-доброму объяснить, что в армии все хорошо и славно...

- Ну и? - полкан пока не врубался, куда клонит этот выродок.

- Понимаете, я стал совсем себя не контролировать. Наяву несу такой бред, от которого ночью, во сне, плачу в подушку, жена вздрагивает...

- Какая жена, Пукин? У тебя ее никогда не было. Ты наверное говоришь о советской кукле, которую тебе оставила на память твоя сестрица? Ну и как? Лапаешь ее по ночам то? Гыыыыы - Полковник рассмеялся.

- Нет же.... - было видно, что женское тело Пукину знакомо только по киоскам с газетами. Стоимость одного месяца интернета была ему не по карману, но он мечтал купить хотя бы старенький компьютер и “вздрочнуть”, как ему советовали сослуживцы.

- Продолжай уже!

- Ну так вот. Я уже третий год всем говорю, что армия - есть хорошо. И когда мне призывники говорят про дедовщину, окопы и дачи на Рублевке, то я им говорю, что никакой дедовщины там нет, окопы никто не роет, и дачи генералов на Рублевке и Новой Риге** не строит. Преступления там тоже не совершаются, а все сообщеняи прессы - заказная провокация.

- Ну вот, молодец, все правильно делаешь, Пукин. - Полковник чуть подобрел к этому животному. - Все говоришь, как есть.

- Ну мы же оба знаем, что это не так!, - чуть ли не плача вопил этот упырек, - и совесть моя, к которой я взываю этих несчастных выпусников ВУЗов и ненавистных мной псевдоаспирантов, уже не то, что не чиста, а от нее просто за километр разит чернотой. Мне ужасно стыдно... - Пукин не договорил.

- Стыдно - у кого видно. Тебе это не грозит. У тебя никогда не будет видно. Ха-ха-ха!

 

Пукин был слишком деревянным, чтобы понять сказанное начальником, он чуть помялся и продолжил.

 

- Для меня всегда были святыми понятия “совесть” и “стыд”. Еще с детства мама мне говорила, что совесть и стыд должны быть у любого воспитанного человека. И что если их нет, то человек зря проживает жизнь. Понимаете, товарищ полковник, мне больно смотреть, как аспиранты покупают себе справки и не идут защищать Родину. И нашу великую и могучую Россию... - Владилена Арсеньевича уже вымораживл словесный понос этого недоумка.

- Издержки производства, Пукин. Хлеб режут - крошки летят. Продолжай.

- Так вот я начал понимать и осознавать, что они правы! Они во всем правы! Я подобно 14-летнему пацану, у которого переходный возраст, не знаю, что и делать, хотя мне пятый десяток. Сказать им правду - означает потерять свою совесть, умыться грязью, признать себя дерьмом, которое размазали по стене. Мама говорила, что если ты осознаешь проступок и тебе стыдно за него, то вроде как совесть твоя уже начинает очищаться, ты чист пред богом, чист пред небом... - Пукина несло нехило. Полковник сначала даже подумал, что его зам, на которого вешались все самые грязные дела, перебухал ночью или чего посильнее принял.

- Что-то я не понял тебя Пукин. Ты что же хочешь сказать, что тебе надоело лгать юношам и теперь ты собираешься отчалить с нашего корабля? А искупить вину перед теми, кого ты все 3 года на..ывал надеешься рассказами через газетку местную?

- Понимаете, я тут читал Хемингуэя...- Пукин задумался - Кстати, Владилен Арсеньевич, хотите принесу вам “Прощай, оружие!”? - Полковник не читал говна, посему сказал:

- ЧТО БЛЯ? ПРОЩАЙ, ОРУЖИЕ? Ты что Пукин, с Эвереста свалился или синячить начал по-черному? У тебя оружия не было отродясь, как и жены. С кем ты прощаешься, ненормальный?

 

Пукин продолжал блеять, как овца:

- Да нет же, товарищ полковник! Это книга Хемингуя такая. Там америкоз свалил из армии, а его английская подруга умерла при родах.

 

Военком устал от тошнотворной аудиенции с этим деревом. Ему было до Хемингуя, как детсадовской девочке до полета в космос.

- Ты о нашей армии думай, а не об американской. Все бы им на Штаты смотреть. Да и твой Хемингуэй... Ты больше ничего не читал что ли в жизни?

- Нет, ну почему. - Пукину даже понравился вопрос полковника, потому что он знал ответ и надеялся блеснуть эрудицией - “Старик и море”, “Мужчины без женщин”...Это все Хемингуэй, товарищ полковник.

- Мужчины без женщины, говоришь? С тебя что ли книгу то писали? Ха-ха-ха! - Полковнику не надо было смотреть концерты Петросяна. Этот клоун его смешил куда больше. - Значит так, служивый. Через неделю у нас начинается осенний призыв. В этот раз сказано собрать “грибов” в 2 раза больше, чем весной, ты понял?

- Каких грибов, товарищ полковник? А разве весной были грибы?

- Значит так. Всех, кто не хочет служить, будем ловить с помощью милиции, ну как обычно. Тебя я решил поставить на ответственную должность: будешь посещать с дворничихой “призывной ресурс” и вручать им повестки под роспись... - договорить полковнику Пукин не дал.

- А если они откажутся брать?

- Ну а ты на что? - Полковник уже радовался, что он запарил мозг своему помощнику так, что тот уже ни о совести не вспоминет, ни о стыде... Да и было бы о чем вспоминать, а то ведь не о чем. - Возьмешь участкового и в путь.

- Товарищ полковник, а мне тут еще шибко умные твердят про две отсрочки в аспирантуре и про другие тоже...

- Ты что, Пукин, первый день замужем?

- Ну я прочел, все так, как они говорят, по закону... И совесть.. Моя совесть...

 

Владилен Арсеньевич пожалел, что вспомнил всуе совесть этого неудачника. Ведь правда, что мысли материализуются.

- Да запарил ты со своей совестью! Понятий “отсрочка” и “дедовщина” у нас не существует. Чего расслабился? Ведь в весенний призыв всем это говорил и каков результат?

 

Пукин, видимо посчитав это своей заслугой, улыбнулся.

 

-95% из округа - в армии!

- Ну вот, ведь можешь, когда захочешь. Ну все, ступай. Сегодня пятница, короткий день... Я тебе прямо сейчас отпускаю. Погода хорошая, сентябрь на дворе... Давай, Пукин, иди. Жду тебя в понедельник. Начнем уклонистами заниматься.

- Товарищ полковник! Вы меня уж извините, что я так...

- Да ладно, Пукин, с кем не бывает. Дверь только с той стороны закрой.

 

Полковнику хотелось бухнуть уже как час, но тупой, как пробка, Пукин сорвал его планы. Теперь можно. Открыв сейф, Владилен Арсеньевич вынул занесенную кем-то навдно подарочную пятилитровую бутылку Black Label, достал бокал, налил... Горло наполнилось парами приятного и дорогого напитка... Полковник закурил и достал телефон:

 

- Андрюх, “Волгу” служебную бросим, где обычно, ты бери мою машину... - водитель перебил полковника.

- Какую именно, Владилен Арсеньевич? Мерседес или БМВ?

- Ну давай сегодня на пятисотом*** поедем, не лохи же мы с тобой? Ха-ха-ха!

- А куда, товарищ полковник?

- Ну как куда, Андрюша? Сегодня же пятница? Стало быть ехать нашей машинке по Рублево-Успенскому шоссе до конца.

- Ааааа, я понял. Ну, так бы и сказали - в коттедж.

- Давай, Андрей. Жду тебя через час в нашем месте, не отсвечивай только. Иначе генералом не стану.

- Вас понял. Буду.