Всё о солдатской форме и про армейскую моду в целом!

[Маршал]

Всё о солдатской форме и про армейскую моду в целом

 

1)Солдатская мода не регламентирована ни одним Уставом. Создаётся и контролируется она самими бойцами, имеет бесчисленное множество тонкостей и нюансов, но всё же настолько органично слита с солдатским мировоззрением, что уже через пару недель службы самый заурядный боец замечательно вникает во все её каноны и специфические особенности.

Вообще, солдатская мода – это даже и не мода в общегражданском, невоенном её понимании. В обычном смысле моду определяют как некие предпочтения в отношении одежды, быта и внешнего облика, при этом предполагается достаточно большая свобода выбора: хочешь быть модным – будь им, не хочешь - твоё дело. Солдатская мода в незначительной степени также подразумевает эту свободу, но при этом твёрдо и беспрекословно ограничивает, что, кому и в каких рамках «положено».

Исходя из этого, я бы определил солдатскую моду, как некие неформальные, но от этого не становящиеся менее жёсткими традиции в одежде и внешнем облике военнослужащих разных сроков призыва.

Главными в понимании армейской моды являются два положения.

Во-первых, никак не закрепленная Уставом (не будем брать в расчёт описание предметов обмундирования, обуви и снаряжения лиц начальствующего и рядового состава, утверждённое приказом Министра Обороны, поскольку оно достаточно общее и к нашей теме не имеет никакого отношения) солдатская мода очень жёстко увязана с тем, сколько прослужил тот или иной боец.

 

2)Для многого чего в армейской жизни, в том числе и для толкования моды есть у солдат хорошее объяснение-оправдание, которое существует в виде своеобразной пары: положено – не положено и почти не требует никакой аргументации.

На вопрос, а почему у «дедушки» шапка на затылке, любой боец, не задумываясь, ответит – потому что ему так положено по сроку службы.

А по какой причине у «духа» этот же головной убор надет на расстоянии двух пальцев от бровей – тот же воин, удивляясь вашему непониманию элементарных истин, объяснит, а потому что по этому же сроку службы «духу» так носить шапку не положено.

Мысль эта кажется большинству солдат настолько очевидной, что сомневающийся в её правильности считается среди своих товарищей в лучшем случае чудиком, а в худшем - одним из кандидатов быть зачморённым и отверженным.

Да на практике никто и не позволит молодому одеваться и вообще выглядеть, как бойцу более раннего призыва. На «духе» всё должно быть «по Уставу» и даже не столько по нему, сколько в соответствии с традициями, передаваемыми устно - из призыва в призыв. Нередко эти каноны оказываются ещё более строгими, чем «по Уставу». Например, вроде бы «положено» бойцу носить поясной ремень, чтобы за него свободно входило не более двух пальцев, но «дедушки», а иногда и офицеры заставят молодого затянуться так, что ему и вздохнуть будет трудно.

«Ушивание» одежды, если она не по размеру, позволяется «духу» только в самом крайнем случае, и то - самую малость, как говорится, лишь бы штаны не спали. Никакого разгибания, сгибания или обтачивания пряжек или кокард, вообще ничего такого в одежде и обуви, что могло бы выделить молодого бойца из своего призыва.

Попробовал бы он находиться в компании старослужащих хотя бы с незастёгнутым крючком гимнастёрки. Не только тут же бы заставили застегнуться, но и какой -нибудь «дед» сам показал как это делается, нарочно защемив ему кожу на горле. Знай, «душара»(«слоняра»), не положено тебе так.

Обычно молодой боец терпит подобные притеснения стойко, потому как знает: так заведено издавна и все проходили через это. Он живёт надеждой, что спустя полгода будет ему первое послабление, а там, глядишь, и до «кандеда» недалеко, а потом, правда это в такой далёкой перспективе, что не стоит пока и загадывать, станет он «дедушкой» и заживёт кум королю, сват министру (обороны). Главное - первые полгода перетерпеть, не опуститься и не сломаться.

 

3)Но мало того, не только «дух» или «слон» имеют свои границы в выборе внешнего вида, непозволительным будет и «кандеду», и – кто бы подумал - даже самому «дедушке» выглядеть нарочито «по-слонячьи». Свои же сверстники сделают замечание, не поймёт - подкалывать начнут, а там, глядишь, и зачморят запросто.

Что любопытно, подобное пренебрежение традициями не встретит понимания и у младших призывов. Не будет у них ни уважения, ни сочувствия к такому «деду», из каких бы соображений он не объяснял своё отступничество.

Второе, основополагающее и почти незыблемое (почему почти – я объясню ниже) правило армейской моды гласит: чем дольше солдат прослужил, тем более должен он своим внешним видом противоречить требованиям офицеров, а его форма отличаться от полученной на вещевом складе.

Но здесь, конечно, многое зависит от того, куда попал боец служить. Наиболее ярко и выразительно солдатская мода проявляется в тех частях и подразделениях, где у бойцов посвободнее со временем, а требования командиров не очень жёсткие.

 

4)Одним словом – «образцовость» и «уставщина», поэтому у нас на многие положено - не положено, как говорили солдаты, было х .ем наложено.

И тем поразительнее, что даже в таких тяжёлых условиях, задавленная всевозможными ограничениями и запрещениями, солдатская мода продолжала существовать во всех подразделениях нашего полка: и боевых, и обслуживающих и проявлялась порою самым невероятным, изощрённым и причудливым образом.

С завистью и в самых наиподробнейших деталях рассказывали наши любители армейского форса истории про знакомого или земляка какого-нибудь рядового Васи Пупкина. Повезло этому Васе, не в пример нам повезло. Попал он не в Миловице, а куда-нибудь в батальон обеспечения, и сидит теперь где-то на отдалённой точке, обслуживая танкодром или бронедром, и ходит на службу почти что «в гражданке» и даже в кроссовках. Амуницию свою он, конечно, уже всю ушил и перешил, да и форма-то у него не солдатская, а прапорщицкая, а сапоги - само-собой офицерские.

Если бы какой-нибудь Фома неверующий засомневался и спросил, а нахрена ему тогда форму-то понадобилось перешивать, если он её и так не одевает, не один кто-то - многие бы тут же возразили:

-Ну как, сам же знаешь, положено. Да и мало ли что.

После таких железных аргументов и сам Фома уже видел всю глупость и наивность своего вопроса и смирялся с общим мнением.

 

5)С марта по октябрь мы носили песочно-зелёную (другое наименование этого цвета, кажется, хаки) форму ХэБэ, оставшиеся месяцы, тёмно-коричневую, выдаваемую лишь нам, служившим за границей, так называемую, ПэШа. Она и в самом деле была теплее и красивее «хэбэшки».

Ещё сержанты из Бердичевской учебки, расписывая нам все прелести службы за кордоном, говорили с восхищением:

-Там (имелось в виду за границей) даже «духи» ходят в ПэШа, юфтевых сапогах и с кожаными ремнями. Нет, вы только прикиньте, даже «духи»!

В Советском Союзе ПэШа бойцам не полагалось, вместо юфтевых сапог они получали более грубые - кирзовые, а вместо мягкого кожаного им выдавался жёсткий, как у нас говорили, «деревянный» ремень.

Далеко не все, служившие в СССР бойцы, ещё могли где-то ближе ко второму году службы достать себе кожаные сапоги и такой же ремень, но о ПэШа им не приходилось мечтать, пусть и по очень большому блату, даже на «дедовском» периоде. Вот и было им немножко завидно, что за границей «духи» - и те одеваются так, как не могут себе позволить «отечественные дедушки».

Обычно форму мы получали более – менее по размеру. В связи с этим вспоминаю здоровенного прапорщика из учебки, который выдавал нам, зелёным ещё курсантам, армейское обмундирование в первый раз в нашей солдатской жизни.

На пару мгновений обмерив взглядом очередного бойца, он тут же бросал ему гимнастёрку с брюками, фуражку и уже командовал следующему:

-Проходи, не задерживай!

Ежели кто-то, ещё не облачившись, начинал робко возражать:

-Товарищ, прапорщик, это не мой размер, мне это мало будет или, например, велико, -

старшина притворно хмурился и, сдерживая улыбку, говорил:

-Мопс, не спорьть! Одеватьсь!

Не знаю уж почему, но курсантов наш Бердичевский прапорщик частенько называл мопсами.

Самое поразительное, когда недовольные размером примеряли форму, она и вправду оказывалась в самый раз.

-И как этот старый чёрт так ловко угадывает, кому и что подойдёт, - удивлялись мы после.

К слову, «старому чёрту» в то время не было и сорока.

Примерно по такому же принципу на другом складе обеспечил он нас сапогами. Хотя и здесь наш старшина замечательно определял размер обуви для каждого, всё же, не надеясь на собственную интуицию, он требовал, чтобы мы сами немного походили в новой обувке, так сказать, почувствовали ногу.

Не припоминаю особых проблем с подбором обмундирования и в ЦГВ. Исключение составляли лишь бойцы небольшого роста. На них на всех обычно никогда не хватало маломерных брюк и гимнастёрок, вот и приходилось им довольствоваться тем, что было в наличии на складе.

Если же форма оказывалась совсем уж велика, то старшина роты мог сходить с бойцом в казарму батальона обеспечения, где под его чутким контролем брюки или гимнастёрку уменьшали на швейной машинке до необходимого размера. Солдаты редко пользовались этой возможностью. Шили там не ахти как, да и всё – равно, старшина не позволял «ушиваться», как хотелось бы. Проще было самому, вручную, стежок за стежком подогнать одежду по своей фигуре. Некоторые, поднаторев, увлекались «ушиванием» до такой степени, что ушивали всё, что только попадало под руку, порою до семейных трусов.

Но и с «ушиванием» важно было не переборщить и соблюсти меру. Комбат или ротный не церемонились, если видели чрезмерно «ушитого» бойца. Тут же приказывали ему раздеться и собственноручно распороть лезвием результат многочасовой, кропотливой работы. Могли и сами показать, как это делается, при этом «ненароком» разрезать не там, где надо, или разорвать совсем не по шву.

Нельзя не отметить и то обстоятельство, что (по моим наблюдениям) во второй половине восьмидесятых годов прошлого века долгое время правивший в солдатской моде своеобразный стиль, (назовём его «стиляжий», некоторые сейчас с иронией называют его гомосексуальным – это когда всё ушито и в обтяжку) постепенно сдавал свои позиции.

Чрезмерное увлечение «ушиванием» не только в силу запретов, но и по каким-то своим, особенным законам солдатской моды постепенно отходило в прошлое и, по крайне мере, в нашем полку уже не считалось последним её писком. Более популярной становилась лёгкая «ушитость», и только писаря больших командиров, да солдаты из хозобслуги хранили ещё верность старым традициям.

 

добавлено через 9 минут

Всё о солдатской форме и про армейскую моду в целом

 

Общая же тенденция «ушивания» совпадала с основным направлением солдатских традиций: чем дольше боец прослужил, тем сильнее он «ушивался». Хотя и здесь не всё было однозначно и линейно. В некоторых подразделениях существовала ещё и традиция «расшивания». За сто дней до приказа (а в иных случаях и в день приказа) дедушки «расшивались», то есть распарывали как на брюках, так и на гимнастёрке всё, что было ушито за предыдущие полтора года.

Обряд этот имел тайный и глубокий смысл. Вот, дескать, как молодой боец близок к гражданской жизни, так и я теперь, пройдя свой круг испытаний, стал почти что цивильный человек, поэтому и выглядим мы одинаково.

Конечно, расшивались далеко не все. Некоторые бойцы настолько портили себе амуницию во время «ушивания», что расшить её уже не представлялось возможным. Другие не хотели казаться посмешищем, очень уж неряшливо смотрелись «расшитые» бойцы, да и распоротые складки сильно отличались от общего цвета формы: как правило, выглядели они заметно темнее, потому что скрытые от солнца выгорали намного меньше.

Наконец, и командование батальона, да и полка не одобряло резких движений, связанных с изменениями в амуниции: как в сторону «ушивания», так и напротив, распарывания своей одежды. По этому поводу действовало известное, применявшееся во многих сферах армейской жизни правило, которое мне довелось услышать ещё в учебке: пусть лучше безобразно, зато единообразно.

Если в чём и совпадало мнение офицеров и уважающих себя солдат относительно ХэБэ и ПэШа, так только в том, что быть они должны всегда чистыми и идеально отглаженными.

Мятый и грязный солдат у нас, какой бы период он ни служил, не встречал понимания ни среди командиров, ни среди товарищей и рисковал быстро опуститься в категорию «чмо».

[Маршал]

добавлено через 6 минут

С ботинками, сколько помнится, проблем у солдат никогда не возникало. Надевали их бойцы крайне редко, как я уже отмечал, за всю службу не более десятка раз, поэтому до «дембеля» они сохранялись почти что в нулёвом состоянии. Также не припоминаю, чтобы ботинки как-то переделывались или видоизменялись. Хранились они в каптёрке, стояли всегда отполированные и только и дожидались, когда «дедушки» обуются в них и помашут на прощанье товарищам ручкой. Обычно, ботинки время от времени лишь протирали от пыли и убирали на прежнее место.

Ещё некоторые нетерпеливые «дедушки» месяца за два-три до самолёта выпрашивали у старшины новые носки и хранили их у себя в чемоданах. Хлопоты эти были напрасными: и без того в день вылета новые носки выдавались всем без исключения «дембелям».

С ботинками у меня связаны забавные воспоминания. После трёх месяцев учебки в Бердичеве получил я по какому-то невероятному случаю единственное за два года службы увольнение в город.

Непередаваемые ощущения помню и сейчас: после тяжести сапог ноги в ботинках не просто сами несли меня, а как будто даже подпрыгивали. Два других любопытных воспоминания от того увольнения: до чего же мягко и плавно движется общественный транспорт и как прекрасны и сочны ароматы женских духов.

Насколько я смог заметить за два года, в солдатской амуниции неизменно было в моде и ценилось всё самое необычное и редкое. Появились у кого-то не тряпичные, а жёсткие, пластиковые лычки – все сержанты бегают, такие же ищут. Другой солдат достал через знакомого не такие как у других танки на петличках, а с каким-нибудь золотистым отливом – всё, новая «фишка» в моде утверждена. Если чего-то необычного не существовало в природе вовсе – изготавливали это своими руками. Общее направление – вычурность, выпуклость и крикливость.

Так, под погоны и шевроны, чтобы они не сминались и находились всегда в выгнутом состоянии, обычно подкладывались разные вкладыши и вставыши (картонные или пластмассовые заготовки). Конечно же, и они не разрешались, и офицеры время от времени заставляли их вынимать, и лишь ближе к дембелю некоторым дедушкам, состоявшим на хорошем счету у командиров, позволялось пользоваться вкладышами, да и то, чтобы не слишком уж выпуклыми они были.

Когда дело приближалось к строевому смотру или какой -нибудь большой проверке, вкладыши эти приказывали убирать всем, независимо от срока службы и личных заслуг «дедушки».

Строго и регулярно в нашем полку контролировалась длина волос личного состава: даже «деды» не могли отращивать себе патлы. Максимум, что дозволялось солдатам последнего периода, так это совсем чуть-чуть, ну, может быть лишь на несколько миллиметров отличаться размерами шевелюры от прочих бойцов, да и то, чтобы эти излишки не выставлялись из под шапки или пилотки. Вообще, тот солдат в нашем батальоне, у которого длина волос оказывалась немного длиннее, чем у прочих, был явно или «дед», или писарь, или комсомольский активист или какой-нибудь приближенный и обласканный батальонным начальством.

В связи с этим с нескрываемым удивлением смотрели мы на бойцов ЧНА -Чехословацкой Народной армии. Время от времени они в порядке обмена опытом и укрепления интернациональных связей приезжали в наш полк на две- три недели в составе какого-нибудь своего небольшого подразделения. Если у чехословацких офицеров длина волос была ещё вполне «уставная», то у их солдат разнообразие причёсок воистину не знало границ. Были среди них и стриженые под ноль, были и такие заросшие волосатики, словно музыканты каких-нибудь западных рок-групп. Встречались и с «химией», и без оной, были с мелированием, попадались с тонированием - да в СССР с такими причёсками, какие носили чешские бойцы, не только в армии, но и на гражданке пришлось бы туго.

Вспоминаю, как в нашей обычной средней школе старшеклассников, имевших и не настолько уж длинные волосы как у чешских солдат, а всего лишь немного прикрывающие уши, снимали с уроков и насильно вели подстригаться. А здесь, в Чехословакии, да ещё не где-нибудь, а в вооружённых силах царил просто какой-то разгул волосяного плюрализма.

Но в нашем же полку ограничивали не только максимальную длину волос. С очень короткой стрижкой проблем у солдат было не меньше.

Как-то раз несколько «дедушек» нашего батальона подстриглись по случаю начала «стодневки». Причём, даже не наголо, а всего лишь под очень короткий «ёжик».

Увидев этих свежеиспечённых «котовских», наш комбат Масленников их хорошенько взгрел, а остальных строго-настрого предупредил:

-Ещё раз кто подстрижётся под ноль, тут же отправлю на гауптвахту.

А затем добавил:

-Хотите быть похожими на преступников, значит там вам самое место - среди преступников.

Специальных парикмахеров для солдат не полагалось, поэтому все подстригали друг друга сами. Обычно занимались этим молодые бойцы: кто по собственному желанию, а кто и по приказу. «Деды» и «кандеды» присматривались к результатам труда таких начинающих цирюльников и, только убедившись, что они уже чему-то научились, и риск сведён к минимуму, доверяли им свои драгоценные головы.

Впрочем, «слонам» и «духам» расслабляться не приходилось. Если клиент оказывался недоволен причёской, незадачливый «мастер» рисковал получить в качестве благодарности пару далеко не ласковых слов, а то и несколько хороших тумаков.

Иногда, под настроение за ножницы мог взяться и «дедушка», совсем редко прапорщик - старшина роты, и в кои-то веки лейтенант-командир взвода. Прапорщики и младшие офицеры, если и стригли собственноручно, то лишь в крайних случаях, когда какой-нибудь старослужащий упорно не выполнял их требований по уставной причёске.

Бывало, приказывают «деду» подстричься, а тот увиливает, сколько возможно, но всё-таки, когда деваться уже некуда, и командир чуть ли не за руку ведёт его к табурету с таким обречённым видом, как будто приговорённого на казнь, недовольный «дедушка» усаживается, обёртывается простынёй и тут же тихо, но грозно бурчит парикмахеру из молодых:

-Только попробуй, «слоняра», срежь у меня лишнее, ты у меня узнаешь.

-А что тогда подстригать-то? – с робостью и удивлением спрашивает тот.

-Ничего. Ровнять можно, подстригать нет.

Зачем молодому неприятности? Он пощёлкает, пощёлкает ножницами, чуть подправит виски и всё – работу закончил.

Видит взводный, что вся эта стрижка - сплошная профанация и ничего не изменилось - снова заставляет «дедушку» подстригаться. Наконец и его терпению приходит конец; надоедает ему отдавать приказы, которые не выполняются, берётся он за ножницы сам, приказывает строптивому клиенту сидеть смирно, и там уж не обижайся, если что не так.

По этой причине особенно высоко ценились среди солдат такие мастера парикмахерского искусства, которым удавалось угодить и требованиям офицеров, и пожеланиям клиентов. Как говорится, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.

 

добавлено через 8 минут

Подобный специалист уже и сам став «дедушкой», но, поддавшись на многочисленные уговоры товарищей и с шутливым вздохом «эх, вспомнить молодость, что ли» просил принести инструмент и устраивал сеанс показательной стрижки. Ну, разве что не стал бы он подстригать солдат младшего призыва, но своим ровесникам отказывал редко.

Закончив работу и насладившись триумфом своего высокого мастерства, благодарностью клиента и восхищёнными взглядами зрителей, он небрежно передавал ножницы какому-нибудь парикмахеру из молодых и снисходительно произносил:

-Учись, «слоняра», пока я жив.

Усы и бороды у нас солдаты не носили. Не помню, но кто из полкового начальства, кажется, зампотыл полка объявил, что будто бы по Уставу (мы в Уставах такое положение не нашли, хоть и искали) усы разрешается не брить лишь тем, кому надо скрыть шрам или иной дефект на лице. Поскольку шрамов и «иных дефектов на лице» у бойцов нашего батальона не имелось, об усах можно было и не мечтать. Иногда нам доводилось слышать и другие объяснения, из-за чего запрещалась растительность на лице. Запреты эти были связаны, кажется, с использованием противогазов: как обычных, так и ИПов (изолирующих противогазов для подводного вождения). Будто бы из-за бороды и усов маски противогазов недостаточно плотно прилегают к лицу и в случае химической атаки вероятного противника или нештатной ситуации во время подводного вождения обладатель волосяного покрова на физиономии неминуемо бы погиб.

Без разницы, насколько интенсивно у бойца росла щетина, бриться его обязывали ежедневно. Даже лёгкий пушок на лице необходимо было убирать. Кроме того, одним из обязательных требований личной гигиены считалось подбривание шеи на затылке. Шея подбривалась по форме скобки и не реже, чем раз в два-три дня.

Для сравнения, чехословацкие солдаты, по нашим наблюдениям, «гриву» на затылке не подбривали вообще, но детальный разговор о ЧНА (чехословацкой народной армии) оставим для отдельной главы.

Несколько слов о нанесении татуировок, явлении, столь распространённом в своё время во многих частях советской армии. И сегодня порою можно увидеть даже у какого-нибудь чопорного солидного политика или крупно-крутого бизнесмена на тыльной стороне ладони между большим и указательным пальцем корявые, полурасплывшиеся, чернильного цвета надписи «ДМБ-88 весна» или, например, «ДМБ-84 осень».

Могу сказать только то, что на моей памяти в 1-ом батальоне никто татуировок не наносил, хотя в других подразделениях нашего полка их, скорее всего, делали. Однажды кто-то из наших «дедушек» тайком принёс переделанную из электробритвы машинку для нанесения тату и пачку трафаретов с рисунками. Но поскольку за татуировку путь из 1-ого танкового батальона лежал прямиком на гауптвахту, повертели ту машинку, покрутили в руках, повздыхали с сожалением и вернули обратно.

Мелькали дни, неспешно шли недели, ползли еле-еле месяцы службы и вот уже позавчерашний «дух», вчерашний «слон» и сегодняшний «кандед» начинал сначала робко, а затем всё увереннее и увереннее задумываться о предстоящем «дембеле».

Вообще, в солдатской среде считалось более удобным увольняться весной и летом. Осенью случалось больше хлопот и расходов с шинелью и шапкой, весенники же ехали на дембель без оных предметов.

Подготовка к отправке домой начиналась месяцев за шесть до предполагаемого срока увольнения, а то и раньше.

Как только уважающий себя «кандед» становился «дедушкой», он уже начинал прикидывать, каким образом и в чём ему придётся лететь на «дембель». Я полагаю, не всякий жених так тщательно готовит к свадьбе свой костюм, как щепетильно колдовал над своей дембельской амуницией обычный боец советской армии. Для начала будущий дембель оценивал состояние своей парадной одежды. Если она была в хорошем состоянии, её доводили до совершенства, когда же по каким-либо причинам «парадка» оставляла желать лучшего, искали выход из подобной ситуации. Вариантов было два.

Первый и почти никогда неиспользуемый – докупить необходимое в магазине. Но, тратить(!) кроны(!) на обмундирование(!) считалось среди «дедушек» крайним расточительством, поэтому они выбирали второй и менее затратный путь – достать необходимую вещь. Под определение «достать» подходило многое. Это и украсть, и выменять, и выпросить, и даже купить, но по бросовой цене. Обычно «дедушки» убеждали молодых солдат отдать им необходимую вещь за просто так. Подходит такой «дед» к «слону» и говорит:

-Ты ведь увольняешься весной, можно даже сказать летом, а летом шинель не нужна. А мне надо лететь на дембель осенью, там, сам понимаешь, без шинели не обойтись. Давай поменяемся шинелями. У тебя она, видишь - новая, но не думай - и моя ещё вполне. Какая тебе разница, в чём в караул-то ходить. Ты пойми меня, я тебе не угрожаю, просто хочу объяснить, чтобы ты понял. Что толку, если ты зажмёшь свою шинель, всё равно после тебя она на тряпки, на всякие там бархатки пойдёт. А поможешь мне сейчас, сам понимаешь, многое выиграешь от этого.

Убедит «дедушка» «слона» поменяться шинелями, наобещает ему за это реже кроны, чаще свою защиту и покровительство и улетит довольный домой.

Придёт время, начнёт «слон» повнимательнее рассматривать то, что выменял – за голову схватится. Шинелька -то «дедушки» вся вылинявшая и далеко не первой свежести, вон сколько надписей владельцев, сделанных хлоркой замазано- перемазано. Здесь она подпалена утюгом, там прожжена сигаретой, а складка отбита до такой степени, что сукно на сгибе расслаивается как вата.

Непосвящённым объясняю, что значит «отбивать складку». Полы шинели разделены сзади длинным разрезом, образующим несколько таких же протяжённых складок. Для того, чтобы шинель на месте складок не морщилась, её требовалось как следует прогладить утюгом.

Но вся проблема в том, что шинельное сукно довольно толстое, а утюги армейские маломощные и ткань на сгибе толком не проглаживают. Поэтому предварительно, чтобы ускорить и усилить эффект глажения, шинель сгибом укладывали на что-нибудь твёрдое как на наковальню, и били по этому месту твёрдым предметом, например, молотком.

Подобная работа требовала внимания и большой аккуратности. Пару раз я был свидетелем, когда от чрезмерного усердия в набивании складки сукно на сгибе попросту ломалось и расслаивалось.

Помимо общего незавидного состояния «дедушкиной» шинели, оказывалась она «слону» скорее всего ещё и не по размеру, ибо не так часто, когда и «слон», и «дед» бывали одного роста и одного телосложения.

Но даже, если задолго до отлёта «дембеля» молодой боец обнаруживал всю ущербность совершённой сделки, требовать обратного обмена ему уже неудобно, да и старослужащий, скорее всего успел подогнать шинель по себе, да и едва ли бы он согласился на подобный возврат. Ладно, если такое безобразие вовремя заметил старшина – прапорщик или кто-нибудь из офицеров и пожалел бедного «слона». Приказывали они «дедушке» восстановить статус-кво, и тому ничего не оставалось, как, скрепя сердце, сделать это.

Но чаще всего обмен-обман раскрывался, когда бывший «дед», а ныне, как именовалось у солдат, «гражданский человек» сидел у себя дома и рассказывал родным и друзьям байки из армейской цэгэвэешной жизни.

И вот тогда уж весь гнев офицеров и прапорщиков обрушивался на бедного «слона» по полной программе. Какими только обидными словами они его не называли, а в некоторых случаях могли отправить в военторговский магазинчик покупать за свои кровные проё.аный (есть такое армейское словечко, обозначает - бездарно потерянный, в данном случае бездарно променянный) предмет амуниции. Ну, да ладно, перетерпит всё это «слон», переживёт. Что беспокоится – шинель ему и вправду на «дембель» не нужна, а если что из амуниции понадобится в будущем – на его век новых «слонов» хватит. Зато на «слонячьем» периоде никто его из «дедов» особенно и не гонял (сдержал-таки тот «дедушка» слово), а здоровье – оно всегда дороже.

Вернёмся же к нашему «деду». Правдами и неправдами, но «парадка» у него уже готова, не один, и не два раза наглажена, всё что можно обновить – обновлено: минимальным шиком считалось увольняться в новой рубашке; то, что требовалось ушить – ушито, вкладыши – вставыши давно изготовлены и спрятаны в надёжных местах, неположенные значки засунуты в заначки и даже заколка припасена.

Заколки к галстуку добывались каждым бойцом индивидуально. Кто-то вытачивал их из пластинки меди или латуни сам, но большинство предпочитали покупать или выменивать у умельцев из хозвзводов. Самодельная заколка была намного крупнее военторговской и у танкистов представляла собой танк в различных ракурсах на фоне больших букв ЦГВ.

Что и говорить, подобные изделия также не разрешались, поэтому каждый «дембель» переправлялся на самолёте в Союз с типовой аскетично-скучной заколкой, чтобы где-нибудь уже в поезде нацепить на грудь настоящее произведение искусства.

Большинство заколок были весьма просты, но изредка встречались экземпляры

достаточно сложные в композиционном решении. Помимо вышеперечисленного они могли содержать надписи ДМБ, сведения о годах службы, какие-нибудь мечи, щиты, а порою и фигурки обнажённых длинноволосых красоток.

Готов теперь «дедушка» к гражданской жизни, с большим удовольствием и чувством собственного достоинства разгуливает он по коридору между кроватями, наматывая и разматывая на пальце верёвочку с ключами. (как верх шика – плетеный кожаный ремешок до метра длиной). Об этой верёвочке замечательно написал участник нашего форума Олег. Процитирую его.

«А как вспомнишь, когда впервые попал в настоящую казарму! Кто-то бежит, сломя голову и гремя сапогами. Кто-то наоборот ковыляет еле-еле по проходу в тапочках, при этом постоянно наматывает и разматывает на пальце какую-то верёвку со связкой ключей…»

От себя добавлю, один конец этой верёвочки пристегивался карабином или просто привязывался к шлице около брючного кармана, на другом её конце висела пара-тройка ключей. Обладание веревочкой с ключами свидетельствовало о высоком неформальном статусе солдата. Носили её, как правило, каптёрщики, писари и все те, кто имел допуск в какие-нибудь закрытые помещения, пусть хоть в самую завалящую, но всё же недоступную для свободного посещения кладовку с лопатами.

Ещё с большим удовольствием заходит теперь «дедушка» в каптёрку, чтобы в который раз убедиться, не забыто ли что к предстоящему «дембелю». И чемодан потихоньку заполняется – всё приятнее и приятнее его открывать, и солнышко ярче светит, если весна.

А ежели осень - да большая ли разница – какое время года на дворе, главное –«дембель» неизбежен, как крах мирового империализма и скоро домой!

Вот, вроде бы и всё, исчерпал я тему солдатской моды!

Обо всём, о чём хотел вам сообщить – написал, всё, что мог вспомнить – вспомнил!

[Bonifacyi]

Хм, интересная статейка)))

Не знал, что Вы в учебку проходили в Бердичеве

[АЛЛУКАРД]

Хм..........

[FatumNNM]

Чёткая работа !

[Маршал]

В новой военной форме: вековые традиции русской армии!

 

Российские военные переодеваются. Уже через три года все - от солдата до генерала - должны перейти на новое обмундирование. Пока же о том, насколько удобной, практичной и - что немаловажно - красивой будет эта форма, можно судить по образцам, которые были представлены 28 января в Москве президенту страны и Верховному Главнокомандующему Владимиру Путину. Особый интерес к этой презентации был вызван тем, что впервые наши военные примерили шинели и бушлаты, разработанные модельером, которому привычнее удивлять публику изысканными вечерними туалетами.

 

На большой смотр в министерстве обороны РФ собрались самые ответственные чины: глава военного ведомства Анатолий Сердюков, его заместитель - начальник тыла Владимир Исаков, генералы. Пояснения Верховному Главнокомандующему давали высокопоставленные военные и, разумеется, создатель новой формы, наделенный престижным титулом "маэстро от кутюр" Валентин Юдашкин. На следующий день средства массовой информации пестрели заголовками: "Солдаты Российской армии будут одеваться от Юдашкина", "Российская армия форсировала гламур", "Камуфляж от Юдашкина. Модные тайны новой военной формы".

 

К слову сказать, в мировой практике опыт сотрудничества знаменитых дизайнеров, создающих прежде всего уникальные штучные произведения, с "корпоративными заказчиками" - не редкость. Джорджу Армани, например, обязана привлекательным внешним видом итальянская полиция. Кристиан Диор в свое время одел сотрудников "Скандинавских авиалиний". Кристиан Лакруа потрудился на благо "Эр-Франс". Джулиен МакДональд создал коллекцию для 20 тысяч сотрудников "Британских авиалиний", Джанфранко Ферре - автор униформы для корейской авиакомпании. Успешно поработал на воздушный гражданский флот легендарный Валентино. "Я человек счастливый, - говорит Юдашкин. - Мне удалось прикоснуться к созданию формы для Российской армии". Но для этого ему пришлось пройти непростой конкурс, участие в котором приняли восемь компаний, представивших свое видение современного армейского обмундирования. Взгляд Юдашкина, судя по результатам, оказался острее и снайперски точным.

 

Форма, которую носят сегодня российские военнослужащие, напоминает наш корреспондент Михаил Петров, побывавший на смотре в министерстве обороны, была утверждена Указом президента РФ "О военной форме одежды и знаках различия по воинским званиям" от 23 мая 1994 года. Главной новинкой тогда стала камуфляжная окраска, что отличало новую форму Российской армии от однотонного обмундирования советских времен. Тогда же красную звезду сменил двуглавый орел. Потом в Указ несколько раз вносились коррективы, в частности, в январе 1997-го и в марте 2002 года. Они касались "приведения ведомственных знаков различия федеральных органов исполнительной власти, в которых законом предусмотрена военная служба, в соответствие с государственной символикой, а также сохранения и развития исторических традиций отечественной военной геральдики и восстановления традиций ношения знаков различия высших офицеров". А по сути военная форма оставалась тяжелой, неудобной, не всегда отвечающей современным требованиям.

Вопрос об ее изменении был поставлен министром обороны Анатолием Сердюковым в мае прошлого года - через три месяца после его назначения на этот пост. По долгу службы он ездил по частям и среди многих впечатлений не самыми лучшими были те, что относились к военной одежде. "Уже после первых поездок захотелось изменить форму, - признался министр. - Надо понять, что форма очень важна для армии во всех отношениях - и в бою, и на параде. На ней нельзя экономить, надо делать ее из хороших, качественных материалов. Российская, советская военная форма богата традициями. Это надо учитывать. Словом, форма будет меняться".

 

Эта мысль стала руководством к действию знаменитого кутюрье, который сам некогда проходил срочную службу в армии и не понаслышке знает, что нужно человеку с погонами. Предстояло решить много задач, и одна из них - создать военную форму с учетом климатических условий огромной страны, пересекающей 8 часовых поясов. Почти 10 месяцев именитый модельер изучал исторические материалы, проектировал, экспериментировал, испытывал новые образцы. Он тесно сотрудничал с военными, с ведущими научно-исследовательскими институтами - текстильной и швейной промышленности, кожи и обуви, специалистами геральдического отдела министерства обороны.

 

И вот они, почти 80 новеньких - с иголочки - образцов всех видов формы: повседневная, парадная и полевая, зимняя и летняя, мужская и женская, для рядовых и начальствующего состава, для всех родов войск. Демонстрировали новинку военнослужащие Кремлевского полка и девушки модельного агентства. Начальник тыла по-военному лаконично и точно давал пояснения. Верховный Главнокомандующий интересовался деталями. Автор коллекции, верный своему творческому принципу - элегантность, удобство, стиль (в этом случае он добавил еще - практичность), - волновался: как будет принята его работа?

 

Даже без объяснений было ясно, что новые образцы отличаются от нынешних покроем, качеством ткани, расцветкой - более живой и насыщенной. ("Форма должна быть привлекательной для молодежи", - убежден кутюрье). Многие ее элементы сразу бросаются в глаза. Например, бушлат для моряков с оригинальными деталями и по-новому скроенными удобными карманами. Или полевая форма. Из нее убрана фуражка. Этот головной убор появился еще до Первой мировой войны, однако, как не раз убеждались, он мешал маскировке на местности, но расстаться с ним не решались. Исчезли с кителей накладные карманы образца 1994 года, раздражавшие военнослужащих. В них, как выяснилось, нет нужды да и награды прикреплять неудобно. Куртки - раньше они были из сукна, теперь в них появились кожаные детали. Кстати, вникая во все мелочи, президент особенно придирчиво рассматривал зимнюю одежду. Даже попросил солдата расстегнуть куртку. Увидев подкладку из овчины, удовлетворенно кивнул. Впервые, пожалуй, учтены условия работы штабистов. Теперь, не нарушая армейского этикета, офицеры и генералы смогут носить свитера, уравненные в правах с кителями. А для женщин-военнослужащих даже предусмотрены платья. К слову, женская форма строга и изящна. В таком пальто, отороченном серым каракулевым воротничком, и кокетливом беретике не грех и на "гражданке" пощеголять. "Женская форма разработана так, чтобы была элегантной и привлекательной, чтобы в ней хотелось служить", - сказал Юдашкин.

 

Пожалуй, самая серьезная новинка коснулась рядовых. Отныне из их обихода уйдут честно отслужившие свой век кирзовые сапоги и пресловутые портянки. "Кирзачи" заменят берцами - высокими шнурованными ботинками, а портянки, которым давно уже место в армейском музее, - обычными носками. Это то, что на виду. А из того, что скрыто, высокопоставленные "экзаменаторы" особо оценили термобелье - "для тепла, как у спортсменов". Кутюрье представил его с неожиданной нежностью: "комфортное нижнее термобелье, маечки и футболки, в общем, все, чтобы было удобно". Вспомнил, наверное, свои холодные солдатские будни.

 

Самой интересной частью работы, по признанию Юдашкина, стала возможность использовать в армейской моде научные достижения, новые отечественные материалы. В частности, ткани, изготовленные на основе нанотехнологий - по методикам XXI века. Как уверяют генералы, такую спецткань, примененную для полевой формы в Сухопутных войсках, "не просветить даже инфракрасными лучами". Значит, солдата в такой одежде просто невозможно засечь. И все это делает мембрана, созданная благодаря новейшим российским разработкам.

 

Слово "отечественный" постоянно звучало на президентском смотре новой формы - касалось это использования технологических достижений или внешних атрибутов армейской одежды. Главным для модельера, по его признанию, было "соблюсти вековые традиции", к которым он подошел "аккуратно и бережно".

Особо это относится к парадной форме. "Сейчас ежедневная форма практически не отличается от парадной", - посетовал Владимир Исаков, с явным удовольствием показывая новенькие образцы: золотое шитье на генеральских мундирах, цветные околыши на фуражках, цветное поле погон. Принципиальное новшество: парадная форма, как и в прежние времена, будет различаться по цветам. Сухопутным войскам возвращается цвет морской волны, впервые введенный Петром I, военно-воздушным силам - синий цвет, флоту - традиционные черный и белый. А на генеральские головные уборы кутюрье вдохновила фуражка маршала Жукова. Президента тоже заинтересовала предложенная модель - он даже снял ее с головы генерала, повертел в руках, слушая объяснения профессионала. В отличие от громоздкой нынешней фуражки тулья на новой уменьшена на два сантиметра - удобнее и красивее. Кстати, низкая тулья тоже дань русским традициям.

Органично соединив лучшие элементы обмундирования российской армии - от генералиссимуса Суворова до маршала Жукова, модельер попытался создать современный образ российского военнослужащего. "Никаких заимствований с иностранной военной формы не было, - заверил Юдашкин. - Так что нашего российского военного теперь не спутать ни с каким военным другой страны".

 

Экспериментальные образцы формы уже примерили две горно-стрелковые бригады минобороны РФ, дислоцированные на Северном Кавказе. После утверждения президентом новинка будет "обкатываться" на отдельных войсковых частях в течение 6-9 месяцев, а затем, как сообщил начальник тыла, "сможет вводиться на снабжение". Широкой публике новая форма, возможно, будет представлена уже на параде Победы 9 мая.

Работа российского кутюрье не осталась без внимания за рубежом. "Новая форма для российской армии, разработанная модельером Валентином Юдашкиным, - пишет "Таймс", - будет сочетать как имперские традиции, так и традиции советского прошлого. Все это вместе должно показать мощь России".

 

В однобортном сейчас уже никто не воюет.

 

В детстве, смотря фильмы о войне или разглядывая батальные полотна, мы легко отличали "наших" от "врагов" даже внешне. Не путали Пересвета с Челубеем с известной картины М.Авилова, с ходу разбирались, где на экране фашисты, а где красноармейцы, знали, что у "белых" на фуражке кокарда, в у "красных" - звезда. Только Штирлиц подкачал: хоть и наш, а мундир носил немецкий. Но он разведчик, ему положено маскироваться. В большинстве же случаев "своих" и "чужих" безошибочно определяли по форме одежды.

 

Некоторые историки считают, что первая военная форма появилась в Спарте - сильном военном государстве, прославившемся своими суровыми нравами. Идя в бой, спартанцы надевали красную одежду, чтобы кровь, пролитая в сражении, не была видна и не смущала малодушных. Другие называют родиной обмундирования Древний Рим, где легионеры носили блестящие доспехи и шлемы с высокими гребнями, а цвет перьев на шлеме указывал на принадлежность легиона.

 

Непременным атрибутом древнерусского воина издавна считается кольчуга. Достаточно вспомнить известную фразу из кинофильма "Александр Невский": "Коротка кольчужка-то!" или картину В.Васнецова "Богатыри". Однако кольчуга - не чисто русское изобретение. Ее находят в скифских курганах 5 века до н.э. и в кельтских захоронениях 3 века до н.э. Римские легионеры переняли кольчуги у галлов, китайским секретным оружием были "люди и лошади, оплетенные цепью", а японцы изобрели собственную кольчугу в XIV веке - уже тогда, когда Запад отказался от нее из-за появления огнестрельного оружия, от которого прабабушка бронежилета не спасала. В целом же древнерусское воинство мало отличалось от всех остальных: рядовые бойцы и народное ополчение одевались, исходя из личных привычек, удобства и финансовых возможностей, а не по единым унифицированным образцам.

 

По-настоящему история русской военной формы начинается при Иване Грозном, когда появились первые регулярные части - стрельцы. Вот как пишет о них Александр Васильевич Висковатов (1804-1858) - автор

30-томного труда "Историческое описание одежды и вооружения Российских войск с древнейших времен до 1855 г.": "Стрельцы одевались в длинные суконные платья, походившие на ферезь, только с отложным воротником, начинавшимся на груди и срезанным на спине углом... Московские стрельцы были одеты по полкам, в красную и зеленую, разных оттенков, одежду, с шапками, опушенными мехом, и с белыми берендейками, имея оружием саблю, самопал и бердыш".

 

В XIV-XVI веках Европа выставляла на поля сражений армии, набранные в феодальных вотчинах и экипированные довольно пестро: сюзерены гордо демонстрировали родовые гербы на доспехах, а в снаряжении вассалов непременно присутствовали фамильные цвета их господ. Единая униформа в европейских армиях появилась в XVII-XVIII веках, когда рождались сильные централизованные государства и велись крупные войны, как сказали бы теперь, за сферы влияния. Военные выходят на первый план, их внешнему виду уделяется колоссальное внимание, отмеченное в многочисленных высочайших указах и регламентах того времени. В 1622 году появляется знаменитая форма французских королевских мушкетеров, предмет вожделений честолюбивого гасконца д`Артаньяна: короткий лазоревый плащ, украшенный серебряными галунами и белыми бархатными крестами с вышитыми на концах золотыми королевскими лилиями, а в перекрестьях - алыми трилистниками.

 

В Россию блеск и роскошь военной формы приходят с реформами Петра I. Поначалу офицерская форма новой русской регулярной армии ничем не отличалась от солдатской. Потом, чтобы выделить командиров, ввели первый знак отличия - офицерский шарф, позаимствованный у шведов. Это была полутораметровая шелковая лента цветов российского флага (белый, синий, красный) с золотыми или серебряными кистями на концах. Первыми его примерили офицеры Семеновского и Преображенского полков в 1698-99 годах, а затем переняла вся армия. Шарф полагалось надевать на правое плечо и завязывать концы узлом у левого бедра. Однако русские офицеры, привыкшие к кушакам, стали обертывать знак своего отличия вокруг пояса - так и в бою было удобнее. После долгих перипетий (от обязательного ношения до полного забвения) петровский офицерский шарф сохранился и в современной российской военной форме - в виде парадного офицерского пояса.

Преображенцы и семеновцы в те же годы первыми в русской армии надели погоны. Изначально погон (один) - не что иное, как матерчатая лямка, которая одним концом вшивалась в плечевой шов левого рукава, а другим пристегивалась к пуговице верхней части кафтана и служила для удерживания на плече патронной сумки. В петровской армии такие лямки были только в пехоте, у фузилеров и гренадеров. К 1762 году по расцветке погон стали различать принадлежность солдата к определенному полку, а по форме - отличать солдат и офицеров. Погоны продержались до октябрьской революции 1917 года, потом на несколько десятилетий сошли с исторической сцены, уступив место красноармейским ромбам и шпалам в петлицах, а в 1943-м снова вернулись и благополучно пребывают по сей день.

 

В отсутствие погон офицерские чины различались с помощью горжета - особого нашейного знака в виде полумесяца. Чин определялся по сочетанию цветов поля, ободка и гербового знака. В 1827 году, в царствование Николая I, эту миссию стали выполнять звездочки на эполетах, и горжету остались только декоративные функции. А в мае 1858 года его ношение было отменено.

 

Послепетровская эпоха ознаменовалась удивительным фактом: в то время как Россия вела наиболее значимые войны, обмундирование русской армии дало серьезный крен в сторону декоративности в ущерб удобству. Может, это объясняется тем, что во главе страны стояли женщины? Уж они-то знали, что красота требует жертв. Мужчины же активно сопротивлялись, свидетельством чему служит "Записка об одежде и вооружении войск", составленная светлейшим князем Григорием Потемкиным, отлично разбиравшимся в тонкостях амуниции. "Одежда войск наших и амуниция такова, - писал Потемкин, - что придумать почти нельзя лучше к угнетению солдатов, тем паче, что он, взят будучи из крестьян в 30 почти лет возраста, узнает узкие сапоги, множество подвязок, тесное нижнее платье и пропасть вещей, век сокращающих". Между тем "красота одежды военной состоит в равенстве и в соответственности вещей с их употреблением". Справедливость еще одного потемкинского высказывания мы неоднократно наблюдали в детстве, собираясь с отцом или дедом в лес за грибами и глядя, как они наматывают портянки под сапоги: "онучи или портянки пред чулками имеют ту выгоду, что в случае, когда ноги намокнут или вспотеют, можно при первом удобном времени тотчас их скинуть, вытереть портянкою ноги и, обвертев их, опять сухим уже оной концом, в скорости обуться и предохранить их тем от сырости и ознобу". Однако разумные рассуждения светлейшего князя были приняты к сведению только в конце 1870-х годов: при императоре Александре III единообразие, дешевизна и удобство получили наконец преимущество перед красотой.

 

Существует версия, что в годы Первой мировой войны, на волне всеобщего патриотического подъема художником В.М.Васнецовым были разработаны эскизы новой военной формы, напоминавшие о былинной славе русского оружия. Головной убор походил на шлем древнерусского витязя. Форма по новым эскизам была даже сшита, однако грянула революция, и склады с обмундированием попали в руки красноармейцев, сражавшихся под командованием С.М.Буденного. Отсюда и пошло название головного убора - "буденовка". Но в архивных документах сохранился указ наркомата по военным делам РСФСР от 7 мая 1918 года, объявлявший конкурс на разработку новой военной формы для РККА. В конкурсе действительно принимали участие известные русские художники В.М.Васнецов и Б.М.Кустодиев. Новая форма, согласно документам, была утверждена 18 декабря 1918 года. Менялись тактика и стратегия войн, появлялись более разрушительные виды оружия, и военная форма приспосабливалась к новым условиям. Яркие цвета, блестящие ремни и околыши, золотое и серебряное шитье остались только в парадных вариантах, а на поле брани воцарились хаки и камуфляжные пятна.

 

 

Пресс-служба