Вдалеке, на кургане стоит белый крест.

Он всеми забыт, он сильно облез.

Люди забыли ту боль и тот страх,

Что когда-то стояли у всех на глазах.

Уже очень давно, лет пятнадцать назад

Здесь жил один парень и его брат.

Они жили дружно, всегда душа в душу

И никто им двоим никогда был не нужен.

Однажды весной солнце ласково грело,

И сердце парня любви захотело.

Он гулял один по берегам великой Волги

И услышал тихий голос миленькой девчонки.

Она сидела одна у корней плакучей ивы,

Ее голос лился тихо, она была очень красива.

Парень тихо попросил присесть с нею рядом.

Она сказала «да». Сказала только взглядом.

Их любовь была дикой, а страсть лишь разгоралась,

Их мечта – быть вместе – никак не уменьшалась.

Но однажды утром пришли чужие люди.

Забрали парня в армию, а дальше будь, что будет.

И парень брату наказал тогда:

За девушку стоять, как камень и гора!

«Еще вернусь я, заживем как прежде,

Но не давай лишь ей ты этакой надежды!»

И парень тот уехал из деревни ночью,

Когда никто не видел и не слышал точно.

А утром девушка ревела на груди у брата,

Не видя света за туннелем мрака…

…А на войне летели мимо парня пули,

И он писал домой, как сильно ветры дули,

Как много крови пролито за цели,

Понять которые солдаты не сумели.

Затем он перестал вдруг письма присылать.

Забеспокоилась девчонка, не смогла ночами спать.

И стала часто к брату ночью приходить,

И по ночам он стал ее любить…

А парень – думали они – давно в боях убит,

И мать давно о нем уже скорбит.

А брат его с девчонкой ночи все проводит

И утром под руку ее домой приводит.

А как-то утром за родным курганом,

Поросшим к лету зеленью, бурьяном,

Заметили солдатскую фигуру,

Которая там быстро промелькнула.

И через час раздался в двери стук –

Такой родной, столь долгожданный звук.

И мать в момент все поняла,

Тот час же двери отперла.

И сын ее заходит бодро в сени.

А брат его с девчонкою лежит на сене.

Они в сарае рядом молча побелели

И даже убежать сначала захотели.

А парень в доме обнимает крепко мать,

Он так давно мечтал ее обнять!

И слезы катятся по материнским щёкам,

Как дождь стучит по каменным подтекам.

И счастлив ее сын, ведь он пришел домой.

Он спрашивает мать, где брат его родной.

А мать молчит и лишь отводит взгляды,

Да тихо-тихо ходит рядом.

А сын не может с радости ее понять.

Не хочет это он осознавать.

И мать тогда подходит к сыну прямо

И смотрит вдаль, но молча и упрямо.

И понимает многое былой боец.

Он понимает, что любви конец.

Конец и братской той любви,

Которую уже им не спасти.

Порывисто он обнимает снова мать,

Как будто бы боится потерять.

Затем отводит ее руки нежно

И открывает дверь небрежно.

И твердым шагом парень, напевая,

Идет прямехонько к сараю.

Девчонка там уже ревет тихонько,

А брат дрожит совсем легонько.

Вот открывается со скрипом дверь,

И грозный голос говорит: «Не верь!

Не верь родным, не верь любимым,

Не верь ты даже самым милым!

Лишь верь в себя, тогда поймешь,

С кем к алтарю потом придешь,

Кого любить ты пылко будешь –

Тогда поймешь, когда разлюбишь!

Не слеп ваш оказался парень,

Не затушил огня он пламень,

Не потерял себя, не стал другим,

И не должён за это быть судим!»

Девчонка зарыдала в голос

И брат дрожит уже, как колос.

А парень-то возьми, да и уйди,

Себя он в Волге вдруг возьми, да утопи.

Последние слова, которые слыхали люди,

То был лишь смех над глупостию судеб,

То были и последние слова,

Что так случилось – все его вина.

Он не просил его понять,

Он не хотел всего узнать.

Он побоялся брата загубить,

Но смог в ответ он лишь себя убить!

И мать в минуту поседела разом,

И проронить смогла она лишь фразу:

«Я прикрывала ваш позор,

Вам Бог судья, его лишь взор.

Его лишь взор вам будет карой,

Он скажет правильнее бабы старой,

Но знайте, прокляты вы мной навек,

Ведь из-за вас ушел мой близкий человек.

Ты мне не сын!» - тихонько молвит мать.

Она не хочет брата паренька прощать.

И брат с девчонкой загрустив,

Уходят прочь, головы приопустив.

Но только люди к матери бегут,

Девчонка та, вся изогнувшись в кнут,

В момент вдруг оказалась рядом

И наградила маму взглядом.

Тот взгляд еще стоит у всех перед глазами.

Он был проникнут саблями, ножами.

Он припечатал мать к стене,

Как будто бы взывая к Сатане.

И тут лишилась мать сознанья.

А девка та пустилась прочь, в изгнанье,

И больше здесь не видели ее,

Но чары сделали свое…

Прошли недели, месяц, год,

Старуха та еще живет.

Но выжила она совсем уж из ума.

И понимает это, главное, сама.

Она тихонько ходит по реке,

Сидит на берегу в ромашковом венке,

Но на могилку некуда ходить,

Вот мать на Волге и скорбит.

А на том самом на кургане,

Где парня тогда мельком увидали,

Поставили высокий белый крест,

Чтобы воззвал он к ангелам с небес.

Прошли еще три года, а потом еще…

Других людей другая боль сечет.

Другие люди заново умеют жить,

Умеют лгать, играть, любить.

Лишь вдалеке, на кургане стоит белый крест.

Он всеми забыт, он сильно облез.

Люди забыли ту боль и тот страх,

Что когда-то стояли у всех на глазах…