Если тоскливость буден

тяжестью сдавит плечи,

вспомни тогда о людях,

сделай им шаг навстречу.

Сердце забьётся тяжко,

дрожью сожмёт колени –

жизни курни взатяжку,

всё остальное – тленье.

Страсти услышишь скерцо –

помни, идя «в кроватку»:

есть только ты и сердце,

всё остальное – б…ки.

Вникнешь, как станешь взрослым,

в синий небесный вектор:

есть только ты и космос,

всё остальное – секта.

Хочешь повсюду первым?

Но я тебя утешу:

есть только труд и верность.

Верность мечте, конечно.

Мой сын живёт совсем не так, как я.

В своём упрямстве он почти несносен.

Но, боже, дай ему счастливых вёсен

и жизни – ярче, лучше, чем моя.

Ты робко его приподымешь:

Живи, начинай, ворошись.

Ты дашь ему лучшее имя

На всю его долгую жизнь.

И, может быть, вот погоди-ка,

Услышишь когда-нибудь, мать,

Как с гордостью будет великой

То имя народ называть.

Но ты не взгрустнешь ли порою,

Увидев, что первенец твой

Любим не одною тобою

И нужен тебе не одной?

И жить ему где-то в столице,

Свой подвиг высокий творить.

Нет, будешь ты знать и гордиться

И будешь тогда говорить:

- А я его, мальчика, мыла,

А я иной раз не спала,

А я его грудью кормила,

И я ему имя дала.

"Какую муку - муку неземную -

Дано мне в бренной жизни испытать;

Я каждое мгновение тоскую,

От горя обезумевшая мать.

В разлуке с сыном - вечность на исходе,

Любовь моя не ведает конца;

Пусть я без сил, как путник в непогоде,

И мне не снять тернового венца.

Отчаянье сдавило грудь слезами,

Мне не дожить - я срок забыла свой;

Его глаза стоят перед глазами,